Арт-дневник, июнь 2023 г.

Sep 26, 2023

5 июня 2023 г. • Поделиться —

В июньский арт-дневник вошли Гвен Джон, Марк Шагал, Луи Карреон, Питер Хаусон, Лора Найт, Сесилия Викунья и Юн Хён Гын.

Обращение Гвен Джон в католицизм в 1913 году и его влияние на ее искусство еще не полностью признано, но выставка «Гвен Джон: искусство и жизнь в Лондоне и Париже» в Pallant House представляет собой еще один шаг на этом пути. Обращение Джона означало, что она искала новые методы, чтобы воплотить веру в жизнь в своем искусстве. Искусство и вера уже в значительной степени исследовались в Париже, и в предисловии к каталогу своей персональной выставки в Лондоне в 1926 году она процитировала ведущего современного французского религиозного художника Мориса Дени, который выступал за объединение искусства и католицизма. экспериментальными способами. Она также восхищалась работами Жоржа Руо, выдающегося римско-католического художника своего времени, и Поля Сезанна, который стремился исследовать вечный элемент Вселенной, «Pater Omnipotens Aeterna Deus». Кроме того, в Медене, где она жила, она была соседкой католического философа Жака Маритена (который регулярно проводил у себя дома учебные кружки, на которых присутствовали известные художники), а также была близкой подругой его невестки Веры Уманцовой.

Джон также находился под влиянием поэта Райнера Марии Рильке, который какое-то время работал помощником Огюста Родена. Они встретились в студии Родена в 1900-х годах и подружились. В своих произведениях Рильке «стремился восстановить дух западного материализма», поощряя «повышенное осознание того, как жить с миром таким, какой он есть, как сохранить чувство трансцендентности в мире рухнувшей духовной уверенности». У Джона было несколько книг о Рильке, и после его смерти в 1926 году она продолжала обращаться к нему в своих личных заметках, написав: «Рильке! Держи меня за руку!… Научи меня, вдохнови меня», а в 1931 году: «Я спокойна». и собран, не так ли? Когда я думаю о Рильке или о своей работе?»

Джон писала о себе как о «маленькой Божьей художнице» и о том, что она «входит в искусство так же, как человек входит в религию». Внимание, которое она уделяла как сюжетам своих медленно развивающихся картин маслом, так и быстрым зарисовкам местных жителей в церкви, которые она делала, кажется для нее приравнивалось к молитве. Она считала себя чувственным существом, неспособным долго молиться, но, вдохновленная «Маленьким путем» святой Терезы Лизьё, в котором описывается, как можно сделать даже малейшее дело во имя Бога, написала, что она должна быть святая в своем деле. Она писала, что в своих работах она могла выразить «стремление к более внутренней жизни». Соответственно, ее искусство тихо размышляет о красоте повседневного существования таким образом, что вместо того, чтобы ставить ее работы рядом с работами художников французского католического возрождения, она ставит ее рядом с Жаном-Батистом Симеоном Шарденом, Джорджо Моранди и Вильгельмом Хаммершой.

Марк Шагал, возможно, самый выдающийся визуальный интерпретатор Библии в 20 веке, был среди тех художников, которые особенно связаны с Маритеном. Его видение Ветхого Завета сочетает в себе еврейское наследие с современным искусством, предлагая богатую демонстрацию символов и воображения. «С ранней юности я был очарован Библией, — говорил Шагал, — мне всегда казалось и кажется до сих пор, что она является величайшим источником поэзии всех времен. искал это отражение в жизни и в искусстве. Библия подобна отголоску природы, и эту тайну я пытался передать». «Марк Шагал и Библия» содержит более 55 офортов и литографий графических произведений Шагала, в том числе десять из 105 офорты, которые вместе составляют комплекс работ для «Библии» Марка Шагала (1932–39, 1952–56), монументального проекта, охватывающего 25 лет. Также включены все 42 ярко раскрашенных изображения из его комплектов библейских литографий 1956 и 1960 годов, напечатанных Мурло и опубликованных в Париже издательством Tériade for Verve как специальные издания, посвященные исключительно оригинальным литографиям Шагала.

Луи Карреон и Питер Хаусон предоставляют нам более современные примеры религиозно вдохновленных художников. Карреон, уроженец Калифорнии, занимается тэгом, рэпом, скейтбордингом и серфингом. Он является уличным художником, который пробует историю искусства и его религиозную иконографию. Вдохновленный хип-хопом, Карреон использует образы, заимствованные у таких художников, как Эль Греко, Джан Лоренцо Бернини, Питер Пауль Рубенс и Микеланджело Меризи Караваджо, чтобы разрушить и воссоздать образы великих людей так, как это может понравиться молодым людям. Он говорит, что ему нравится «идея создавать тревожные картины; брать картины и закрашивать старые мысли новыми идеями, добавлять язык и использовать формы, основанные на растениях, шаманских вибрациях, граффити и движении». связанных с преступлениями, Карреон обрел мир через искусство и очищение своей души и разума, что привело его к преодолению зависимости и погружению в искусство. Его первая выставка в федеральном музее основана на его мексикано-американских корнях, признательности мексиканским шаманам и вдохновляющем посещении Шамбаланте в джунглях Юкатана. В представленных картинах он ведет диалог с работами Фриды Кало и использует трафареты естественных форм, в том числе камни, палки, цветы и пальмы, чтобы исследовать сельскохозяйственную индустриализацию земель коренных народов. Хаусон последовательно придерживается апокалиптического взгляда на насилие и конфликты. опыт работы в человеческом обществе, а его ретроспектива в Городском центре искусств в Эдинбурге объединяет около 100 работ, охватывающих карьеру художника, многие из которых никогда раньше не видели в Шотландии. Его героические изображения могущественных и смиренных противостоят темам человеческих конфликтов и разрушений, что дает проникающее понимание условий человеческого существования. Его собственный опыт жестокого обращения – будь то причиненного самому себе и связанного с употреблением психоактивных веществ или травмирующих событий его детства – сформировал его мировоззрение и обеспечил ему близость с людьми на задворках общества. В 1993 году Имперский военный музей, спонсируемый газетой «Таймс», назначил его официальным военным художником в Боснии, и этому травмирующему и душераздирающему опыту посвящена часть выставки.